Оглавление

1. «Точно как человеческие»
2. Встреча с неандертальцем
3. Приручить алмасты

Слухи о появлении снежного человека регулярно появляются в самых разных уголках мира, таких как Индия, Китай, Сибирь и Кавказ. Снежного человека, обитающего в горах Северного Кавказа, называют «алмасты». Больше всего сведений об алмасты поступают к нам из Кабардино-Балкарии. Эта небольшая республика стала местом, где полевые исследования реликтовых неандертальцев продвинулись дальше, чем где бы то ни было благодаря удивительной и смелой женщине, одному из первых криптозоологов СССР Жанне Иосифовне Кофман.

Мария-Жанна Иосифовна Кофман (родилась 22 июля 1919 года) — врач-хирург, альпинистка, капитан Советской армии, узница ГУЛага, криптозоолог, ветеран поисков и изучения снежного человека, участница Памирской экспедиции 1958 года, многие десятилетия руководила Северокавказской экспедицией. Человек с удивительной судьбой, вот уже почти полвека Жанна Иосифовна вовлечена в исследование проблемы снежного человека. И эта вовлеченность началась с появлением первых сообщений о наблюдениях таинственных двуногих в 1950-е годы.

Её отец - обрусевший француз, чьи предки остались в России ещё во время французской революции 1789 года, участник революционных выступлений 1905 года. Он был связным с восставшим экипажем броненосца «Потемкин», осужден за это на смертную казнь; ему устроили побег, после чего он добрался до Италии. Позже, когда началась Первая мировая война, Иосиф Кофман вступил добровольцем во французскую армию. Женился на француженке, оперной певице, преподавательнице музыки и пения, и в 1919 году в Париже у них родилась Мария-Жанна.

В 1930-е годы Иосиф Кофман работал в СССР, к нему приехала жена, а вскоре и Мария-Жанна вместе с сестрой переехали из Франции к родителям. Жанна, как стали её здесь называть, закончила в Москве 2-ой медицинский институт. Размеренное течение жизни нарушилось, когда отца внезапно репрессировали, а после освобождения выслали вместе с супругой в Углич, где они и жили до конца своих дней.

Врач-нейрохирург по профессии и альпинистка по увлечению, в 1941 году Жанна ещё и стала начальником пожарной команды. В июле 1942 года ушла на фронт, где инициативную девушку назначили командиром бригады инструкторов по альпинизму. Вскоре Кофман присвоили звание капитана. Она готовила солдат к боевым действиям в горах, участвовала в боях за Кавказ и снятии с Эльбруса нацистского флага, установленного немецкими войсками в 1943-м. В 1948 году Жанна и её сестра Женевьева были арестованы за попытку бежать обратно во Францию. Провела шесть лет в лагерях, в том числе в Кенгире, где работала лагерным врачом, сама пережила инфаркт во время операции. После своего освобождения жила в Серпухове.

Однажды на встрече с друзьями-альпинистами Жанну познакомили с советским историком и социологом Борисом Фёдоровичем Поршневым, и она поделилась с ним своими сведениями по вопросу о снежном человеке, поразив его своей осведомленностью. Так началось их многолетнее сотрудничество, благодаря которому Кофман стала участницей Памирской экспедиции Академии наук 1958 года по поискам снежного человека. Действительный член Российского Географическогo общества, она внесла с тех пор огромный вклад в дело изучения северокавказских гоминоидов.

На свои личные средства Жанна  основала в 1960 году в Кабардино-Балкарии, в селении Сармаково базу экспедиции, которая действовала до недавнего времени. Отсюда её добровольные помощники, приезжавшие со всех концов Советского Союза, совершали экспедиционные вылазки в поисках алмасты, их следов и людей, их видевших.

Жанна обошла пешком, объездила верхом, на мотоцикле и на собственном «Запорожце» почти весь Кавказ. Её живой характер и общительность раскрывали перед ней двери домов и души горцев, от которых она услышала много интересных историй об алмасты, каптарах и прочих диких собратьях. Она записала несколько сотен таких сообщений, проанализировала их и подготовила подробнейшее описание кавказских гоминоидов, их морфологии и этологии (поведения), их образа жизни.

Условия обитания реликтовых палеоантропов в Кабардино-Балкарии – это не правило, а скорее исключение для мировой криптозоологии. Здесь этот вид животных вынужден необычайно тесно сосуществовать с людьми, жить в опасной близости от их домов и насаждений. Местные поверья и религиозные наставления окутывают плотной завесой тайны этих охраняемых и подкармливаемых «шайтанов»: кто выдаст хоть одного, обречёт себя и поколения своих потомков на жестокую кару. Но Жанна верила, что терпение и такт помогут получить любую информацию. Сотрудники базы подошли непредвзято к рассказам местных жителей, до сих пор считавшихся лишь частью фольклора. Вот для «затравки» рассказ старшего зоотехника Н. Я. Сериковой. Дело было в 1956 году, когда Серикова только-только переехала в Кабардино-Балкарию, в Зольский район, сняла квартиру у колхозника и никаких местных рассказов об алмасты слыхом не слыхала.

То был вечер, когда у соседей игралась свадьба. Серикова подремала, затем выходила в сад, снова легла в постель, ещё не погасив электричества и оставив дверь во двор открытой. Было часов одиннадцать. «Лежу и вдруг слышу какое-то повизгивание. Я сразу глянула на пол. Ужас! На полу сидело на корточках существо, всё волосатое, глаза косые. Существо сидело на корточках, а руки — левая на правом плече, правая — на левом. Смотрело оно на меня таким взглядом, что вот-вот прыгнет ко мне. Я действительно окаменела. Смотрю на него, а оно на меня... Затем у меня вырвалось несколько слов: "Господи, откуда ж ты взялся?” (в Бога я никогда не верила). Существо снова взвизгнуло и с такой быстротой прыгнуло в первую комнату, как будто вылетело, дверью стукнуло с такой силой, что мне показалось — дом задрожал. После него в квартире стоял такой запах, что сравнить его ни с каким запахом не могу, какой-то удушливый, кислый. До утра я не могла ни встать, ни пошевелиться. Я думала, что, наверное, есть черти».

Лишь утром соседка растолковала, что никакой это не чёрт, а «просто» алмасты, что жил алмасты в доме у соседней старухи, а как она умерла, так он перешёл в дом к Лукману Амшукову и живёт у него. Может быть, этот самый алмасты, вспугнутый гармонью и шумом, вскочил в комнату, где когда-то уже бывал, но ретировался от звука незнакомой речи.

«Каков был алмасты, которого я видела? Рост среднего человека, всё тело покрыто волосами, не длинными — 3-4 сантиметра, брови густые, чёрные, на лице волосы короче и реже, чем на теле... Существо от моих глаз было приблизительно на расстоянии одного метра... О том, что это был алмасты, а не человек, говорят разрез его глаз, его дикий, звериный взгляд, ни с каким взглядом не сравнимый, его зловонный запах. Сама его фигура не была совсем похожа на человеческую — ноги и руки длиннее, чем у человека... Форма головы была немного продолговатой». Успокоение в душу Сериковой пришло лишь тогда, когда пять лет спустя она узнала, что московские исследователи изучают здесь проблему алмасты.

«Я много раз беседовала с животноводами на эту тему, и многие, разговорившись, рассказывали, как они видели алмасты или слышали о нём от отцов, дедов и товарищей. Простые люди, чабаны и крестьяне, когда доверяют собеседнику, сами никогда не лгут. Но они боятся выдать алмасты, они убеждены, что если выдадут одного алмасты, то его сородичи обязательно отомстят за своего собрата», - рассказывала Жанна Кофман.  Однако месяц шёл за месяцем, год за годом, и Жанна медленно, но верно завоевывала доверие и уважение простых людей Кабардино-Балкарии. Сначала у неё были десятки свидетельств наблюдений алмасты, а вскоре их набрались сотни.

О чём же повествовали эти люди, не пересказывали ли они заезжим москвичам столетние сказки? Вам судить. Вот что, например, рассказал 46-летний X. X. Жигунов, уроженец Кабардино-Балкарии, дозировщик Баксанского кирпичного завода: «Я решил срезать дорогу и пошёл прямо по кукурузному полю. Едва свернув с дороги, примерно в 40 метрах от неё, я наткнулся на останки алмасты, разорванного волками или собаками. На площади диаметром примерно в 15 метров вся кукуруза была поломана, повалена, всё было истоптано. В середине площадки лежала голова алмасты с остатками шеи. Левая половина шеи была выедена. До этого я не верил в существование алмасты, поэтому я стал разглядывать голову с особым интересом.

Взяв палку, я переворачивал её на все стороны и, сев на корточки, внимательно рассмотрел. Голова была окутана копной очень густых и длинных волос, очень спутанных и склеенных репейником. Форму черепа я из-за этого не разглядел, но по размерам он как человеческий. Лоб немного покатый. Нос маленький, курносый. Переносицы нет, нос как бы вдавленный, как у обезьяны. Скулы выдаются в стороны, как у китайца. Губы не такие, как у человека, а тонкие, прямые, как у обезьяны. Зубов я не видел: губы были запечены, их я не открывал. Подбородок не такой, как у человека, а круглый, тяжёлый. Уши как у человека. Одно ухо было разорвано, другое — целое. Глаза сильно раскосые, c разрезом вниз. Цвета не знаю — веки были закрыты, я их не открывал. Кожа чёрная, покрыта тёмно-каштановыми волосами. Волосы отсутствуют вокруг глаз и на верхней части щёк. На щеках, на ушах — короткие волосы, на шее — более длинные. От головы шел резкий отвратительный запах. Это был запах не разложения, потому что останки были свежие, не было мух, червей — видно, несколько часов как его разорвали, кровь только запеклась. Это был запах самого алмасты, настолько отталкивающий, что меня чуть не вырвало.

Поэтому я рассматривал голову, зажав нос левой рукой, а правой держал палку. Запах напоминает запах старой грязи, немытого тела, плесени. Невдалеке валялись другие части тела, я видел белеющие кости, покрытые остатками тёмного мяса, но близко не подошел и не стал смотреть на них».

Магил Эльмесов в 1938-1939 годах пас колхозных лошадей в долине Малки, лежащей за седловиной Эльбруса. В ту же долину один пчеловод, русский из-под Нальчика, ежегодно привозил свою пасеку и разбивал палатку. Однажды Эльмесов зашёл навестить пасечника, и тот рассказал ему, как сатана повадился было воровать мёд и продукты и как его прикончили. Пасечник спал не в шалаше, а на особой вышке, а кто-то стал забираться в шалаш и буквально вылизывать всю пищу. Отправился он домой за младшим братом, только что вернувшимся из армии, пасеку же оставил дня на три под присмотром кабардинца из ближнего селения. Когда вернулись, тот был перепуган: действительно, кто-то по ночам навещал шалаш.

На ночь брат с ружьём расположился не на вышке, а в шалаше. За полночь прогремел выстрел дуплетом: сатана сунулся в шалаш и бывалый солдат в него выстрелил. Едва рассвело, они увидели у шалаша кровь. Кровавый след вёл в кусты. В каких-нибудь 150 метрах наткнулись на мёртвого, скорченного алмасты. Обе пули попали в живот. И вот тут рассказывавший всё это пасечник повел Магила показать труп. За семь дней, говорит Эльмесов, он сильно разложился. В кустах лежало существо, очень похожее на человека. Волосатое тело, лицо как у животного несколько вытянуто вперед. Несоразмерно туловищу длинные конечности.

Эльмесов запомнил также, что на ладонях не было волос. Что на ногах очень длинные пальцы. Таков был алмасты, которого приезжие русские приняли за самого сатану.

«Точно как человеческие»

Это были истории о смерти, а теперь послушаем, что рассказал про рождение 55-летний кабардинский колхозник Хукер Ахаминов: «10 августа 1964 года, днём, я косил сено в поле подсолнуха. Местами оставались площадки, не засеянные подсолнухом, на них выросла трава, — вот я и косил. Вдруг я услышал поблизости какой-то звук, не то сопение, не то фырканье, как собака, когда что-то лезет ей в нос. Я остановился, прислушался. Опять стал косить. Второй раз такой же звук. Я перестал косить. Когда он раздался третий раз, я положил косу и пошёл смотреть. Вдруг из травы по направлению ко мне поднялись две руки, как человеческие, но чёрные, волосатые, длинные. Особенно длинные пальцы.

Я бросился оттуда и влез на арбу, метрах в 8-10 от этого места. Стоя на арбе, я увидел человеческую фигуру, которая, согнувшись, уходила в подсолнухи. Я хорошо рассмотрел только спину. На спине рыжие волосы, как у буйвола, на голове длинные волосы. Когда алмасты ушла, я слез с арбы и вернулся к косе. Тут я услышал писк из того же места. Осторожно подошёл, раздвинул траву. На примятом сене, как в гнезде, лежали двое новорожденных. Видно только-только отелилась она. Новорожденные точно как человеческие, только что небольшие — килограмма на два потянут, не больше, а так от человеческих не отличишь. Кожа у них розовая, как у человеческого ребёнка, точно такая же головка, ручки, ножки. Не волосатые. Ножками и ручками шевелили. Я побежал оттуда, запряг арбу и вернулся в селение. Рассказал о своей встрече родным, соседям. Через два или три дня я снова вернулся на это место. Там уже никого не было.

Вопрос: Почему вы не сообщили об этом никому?
Ответ: А кому сообщать-то, зачем?
Вопрос: Разве вы не знали, что это очень интересно, что этим занимаются учёные?
Ответ: А кто его знает, что это нужно... Сроду никогда не слышал, что кто-нибудь этим интересовался».

А вот история вероятной болезни, рассказанная Мухамедом Пшуховым, кабардинцем, строителем по профессии: «Это было ещё до войны, летом. Мы жили тогда в селении Батех, в Зольском районе. Откуда-то в наш огород пришла алмасты и поселилась в нём, в кукурузе. Настелила там разных тряпок, траву. Прожила она у нас неделю. Всё время находилась в нашем огороде, кушала зелёную кукурузу. Вся волосатая, на голове длинные волосы. Груди опущены, висят, как у женщины, но ниже. Ногти длинные. Глаза раскосые, красные, зубы крупнее, чем у человека. Днём она всегда лежала. Лежит обычно на боку, но всё переворачивается, долго в одном положении не лежит. К нам много народу ходило на неё смотреть. Если подойдёт близко сразу несколько человек, она беспокоится, садится, кричит, встаёт, сама себе рвёт волосы на голове. Кричит очень громко. Когда успокоится, если человек стоит близко, она тихонько подходит и начинает лизать его, как собака».

Встреча с неандертальцем

Кабардинский пастух Абери Татимович Коцев не раз слышал от приятеля, что тот встречал алмасты в балке Акбечеюко, около Сармакова, что алмасты подходит к кошу (пастуший домик), хлеб кушает. В августе 1959 года, когда сам пас там лошадей, попробовал проверить — выложил для приманки хлеб, до двух часов лунной ночи сидел в коше и тщетно ждал. «На следующее утро, часов в семь я поехал верхом вверх по балке пригнать ушедших за ночь лошадей. Вдруг, при выходе из бурьяна, за поворотом, я внезапно встретился с ним, чуть не нос к носу. Он бежал навстречу мелкой рысью. Он остановился, и моя лошадь тоже остановилась, как вкопанная.

Стояли мы в 3-4 метрах друг от друга. Ростом небольшой, примерно полтора метра, чуть сутулый. Руки, длиннее чем у человека, доставали до уровня колен. Они были оттопырены от тела, а локти слегка согнуты. Весь покрыт волосами — длиной как у буйвола, густыми, тёмно-серого цвета. Лоб не такой высокий, как у человека, а низкий и скошенный назад. Глаза раскосые. Скулы выдаются, точно как у монгола. Рот широкий. Подбородок не такой, как у человека: у человека подбородок тонкий, острый, а у него круглый, большой, не острый, а массивный. Сам — косолапый, колени чуть согнуты вперёд, а голени кривые, как у хорошего ездока. Стопы слегка повернуты внутрь. Пальцы на ногах растопырены. Думаю, что это был мужчина, потому что грудей я не видел. На голове волосы не очень длинные, но очень растрёпанные, торчали хлопьями в разные стороны. Интересно вот что: у человека лицо по сравнению с черепом уже и меньше. А у него по окружности череп подходящий, но так как он не такой высокий и более плоский, чем у человека, лицо получается крупнее. Несколько минут мы стояли, смотрели друг на друга, он дышал ровно, не запыхался после бега. Потом он повернул направо и шагом ушёл в бурьян. А я поехал дальше». Все эти детали, изложенные наблюдательным кабардинцем, не могут не поразить любого антрополога, знающего, как выглядел ископаемый неандерталец.

На очерёдном отчётном докладе в Географическом обществе весной 1966 года Ж. И. Кофман с мастерством хирурга-анатома нарисовала мелом неопровержимую истину. Вот схематический череп современного человека. Вот — ископаемого неандертальца. А вот — и мел на наших глазах превращает слова в линии — соединение десятков свидетельств о черепе алмасты, после чего третий рисунок оказывается тождественным второму!

Рассказывает кабардинец Ержиба Кошокоев, 70 лет: «Первый раз я видел алмасты в сентябре 1944 года. В то время у нас в республике были отряды добровольцев (дружинников) по поддержанию порядка, борьбе с бандитизмом и так далее. Я был членом такого отряда. Отряд был сборный — были в нём и карачаевцы, и осетины, и наших кабардинцев собрали с разных мест. Однажды мы ехали верхом по конопляному полю, около Чёрной Речки. Я ехал вторым, а первым — человек из Аргудана, он умер теперь. Вдруг его лошадь так резко остановилась, что я чуть не наехал на него. Он говорит мне: "Смотри, алмасты!” Впереди, в нескольких метрах, стояла губганана («степная бабка» - адыг.)  и забрасывала себе в рот верхушки конопляных стержней с семенами. Сзади столпился весь отряд, зашумел, а она, увидев нас, очень быстро побежала на двух ногах в кош, который стоял недалеко. Несколько человек сорвали с плеч ружья и хотели стрелять. Но наш командир - русский офицер из Нальчика - закричал: "Не стреляйте, не стреляйте! Давайте лучше возьмем её живой и доставим в Нальчик”.

Мы спешились и окружили кош. Нас было много, и мы смогли полностью замкнуть круг вокруг коша. Я оказался как раз напротив двери коша и всё видел очень хорошо. Пока мы приближались, губганана два или три раза выскакивала из коша. Она казалась очень взволнованной: выскакивает, суетится, бросается в одну сторону, а там люди, вбежит обратно в кош, тут же снова выскакивает, бросается в другую сторону, но там тоже люди. При этом она гримасничала, губы быстро-быстро шевелились и бубнили что-то. Между тем наша цепь всё больше приближалась к кошу. Мы сомкнулись и шли уже локоть к локтю. В это время губганана выскочила ещё раз, заметалась, да вдруг закричала очень страшным криком и кинулась прямо на людей. Бежит она быстрее лошади. По правде сказать, люди растерялись. Она легко прорвала нашу цепь, с разбега прыгнула в овраг и скрылась в зарослях, окружающих речку. Ростом она была примерно 1 м 80 см, здоровая. Лицо плохо видно из-за волос. Груди до низа живота. Вся покрыта длинными рыжими волосами, напоминающими волос буйвола. Следы же — я ходил смотреть их в овраге — небольшие. Я очень удивился тогда несоответствию между её ростом и следами ног».

Приручить алмасты

Ясно, что голыми руками алмасты не взять. Совсем иной путь - искать помощи тех местных людей, которые когда-то приручили, а теперь кормят и тайно содержат в сарае или в сенях какого-нибудь единичного алмасты. Связь эта, по собранным сведениям, бывает очень тесной. Но как сорвать завесу тайны? Однажды удача была совсем рядом с Жанной, но тогда она этого не осознала, да и трудно предположить, что нужно было бы сделать в подобной ситуации.

А дело было в том, что молодому кабардинцу Хабасу Карданову знакомство с самкой алмасты досталось явно уже после того, как она была кем-то приручена, но почему-то потеряла своего покровителя. Уж очень легко она привязалась к юноше. Впрочем, Хабас, следуя негласным правилам, долгое время отрекался, хотя скрывать привязанность этой алмасты к его дому было трудно, и вскоре об этом заговорили многие жители села Сармаково, в том числе его родные. Сначала его дядя Замират Легитов столкнулся с ней в одиноком жилище Хабаса. Затем приятели заставили его разговориться, и Хабас поведал, что за несколько месяцев до того нашёл в бурьяне страшную волосатую женщину. Он окаменел и покрылся потом от страха. Она же испугалась меньше и продолжала сидеть, когда он пятился. А через несколько дней он повстречал её снова, потом ещё несколько раз, и однажды бросил ей какую-то пищу, не то сыр, не то хлеб. Потом он уже всегда давал ей есть, она стала приходить за едой к нему в кош. Затем он перегнал гурт в Сармаково, и алмасты последовала за ним — стала жить при его доме.

Хабас рассказывал, что приучил её к кое-каким работам: «Она очень сильная и понятливая... Работает быстро, сильно». Например, грузила сено на воз. Она даже ходила воровать для него помидоры куда-то далеко от Сармакова. «Языка человеческого она не знала, но бормотала что-то нечленораздельное». В тот раз, что дядя повстречался с ней, она вошла с охапкой украденных помидоров и присела, что-то бормоча и кряхтя. Интересно, что мать и отец Хабаса не хранили тайну, а постоянно высказывали знакомым опасения, как бы алмасты не принесла несчастья их сыну. А он и в самом деле сначала смеялся, а через два-три года уж и не знал, как от неё отделаться: прогнать было невозможно.

В 1959 году инженер сырзавода М.Темботов собирал в тех местах сведения об алмасты по поручению своего брата, зоолога А.Темботова, работающего в Нальчикском университете. Узнав про Хабаса Карданова, он вступил в переговоры. И тот дал понять, что непрочь отделаться от своей дрессированной назойливой алмасты, заломив, однако, изрядную цену. Темботов для получения указаний связался по телефону с одним из сотрудников комиссии Кофман. А было это весной 1959 года: существование снежного человека на Кавказе считалось при коммунистах абсурдной идеей, достать нужную сумму было нереально. Темботов бросил переговоры с Хабасом Кардановым. А вскоре тот уехал работать в Сибирь: близкие утверждают, что к этому решению его вынудило желание избавиться от алмасты.

Попытка извлечь нечто общее из всех этих протоколов опросов — дело не простое. В досье кабардинской лаборатории не найти и двух записей, хоть бы похожих друг на друга. В рассказах нет ни сюжета, ни стиля, а детали бесконечны. Не столько «накладывая» сообщения друг на друга, сколько «прикладывая» их друг к другу, словно кусочки мозаики, исследователь реконструирует образ палеоантропа. Впрочем, и здесь нет общего стандарта. Алмасты и по внешности, и по поведению крайне индивидуальны. В каждом оказывается много своеобычного. В последнем сезоне своих исследований группа Жанны Кофман задалась новой целью: попытке сбора информации об одной и той же особи алмасты, узнаваемой по несомненным признакам. Её видели разные люди в близких местах и на протяжении короткого отрезка времени.

Последнее время Жанна всё больше задумывалась над тем, что палеоантроп, скрывающийся на пространствах от приэльбрусских альпийских лугов и лесов до селений кабардинцев в равнинах, судя по всему, обладает очень необычными свойствами, о которых мы ещё и не подозреваем. Ведь на самом деле, записей было сделано много, но при этом количество свидетелей составляет ничтожный процент населения Кабардино-Балкарии, а большинство очевидцев видело лично алмасты всего один-два раза в жизни. Следовательно, встречи — редчайшее исключение из правил. Каковы же правила, и почему случаются исключения? Одна и та же мысль снова и снова не давала покоя Жанне: до сих пор что-то узнавать об алмасты получалось только благодаря случайным встречам. Как находить и изучать алмасты по собственной воле, как мы находим, например, амурских тигров? Надо продолжать пытаться, исследовать, собирать свидетельства очевидцев. Рано или поздно мы соберём достаточно сведений о биологии реликтовых палеоантропов, об их взаимоотношениях с людьми в разных областях, и тогда найдём способ находить их. Тогда начнётся новый этап истории изучения троглодитов.

Мария-Жанна Кофман посвятила более 40 лет поискам алмасты на Кавказе. В 1987 году она основала Российское объединение криптозоологов и многие годы была его председателем. Кофман достаточно хорошо известна среди отечественных и зарубежных исследователей вопроса, особенно во Франции, где она периодически проживает, оставаясь гражданкой России.  Свой 86-й день рождения она тоже встретила в поле, в экспедиции в Кабардино-Балкарии.