Оглавление

1. Похищение
2. Опыты
3. Инопланетянка
4. Экскурсия по кораблю
5. Освобождение
6. Комментарий доктора Олаво Фонтеса
7. Из медицинского заключения доктора Фонтеса

История похищения бразильского фермера, которого затащили на борт летающей тарелки и заставили вступить в сексуальную связь с внеземной женщиной, была вначале представлена вниманию англоязычного мира в журнале «Обзор летающих тарелок» (1965). Она основывалась на сообщении доктора Уолтера Бахлера из Рио-де-Жанейро, который взял интервью у этого человека в 1961 году. Бахлер предоставил редактору Гордону Крейтону копию заявления мужчины и медицинский отчёт, составленный доктором Олаво Фонтесом. В СССР об этой истории было известно из книги немецкого автора Гельмута Хефлинга «Все чудеса в одной книге» (1983). Однако Хефлинг сократил оригинал показаний Виллаш-Боаша почти в два раза, пропустив все места, свидетельствующие в пользу реальности инцидента. Более того, при двойном переводе (с английского на немецкий, и с немецкого на русский) смысл многих мест оказался сильно искажён. Здесь вы можете прочесть эту невероятную историю практически без изменений.

«Меня зовут Антониу Виллаш-Боаш, мне 23 года, я фермер. Вместе со своей семьёй живу на нашей ферме, расположенной поблизости от города Сан-Франсиско-де Салес в штате Минас-Жерайс, вблизи от границы штата Сан-Пауло. У меня два брата и три сестры, все они живут по соседству. Мужчины все работают на ферме, где много полей и посадок, за которыми нужен уход. У нас есть трактор для вспашки земли, работающий на бензине. Когда приходит время пахоты, мы работаем на тракторе в две смены; днём это делают два наемных работника, а ночью обычно это делаю я один, отсыпаясь днём, или вместе с одним из моих братьев. Я не женат, здоровье у меня хорошее...

Всё началось в ночь на 5 октября 1957 года. Вместе со мной в комнате был брат Жоан. Из-за жары я открыл ставни и в этот момент увидел в середине двора серебристый свет, освещающий всё вокруг. Он был ярче лунного света, очень белый, и я не мог объяснить себе его происхождение. Он шёл откуда-то сверху, как бы от направленных вниз фар. Но на небе ничего не было видно. Я позвал брата и показал ему всё это, но его ничто не могло расшевелить, и он сказал, что лучше всего пойти спать. Я закрыл ставни, и мы улеглись. Однако я не мог успокоиться и, разбираемый любопытством, вскоре снова встал и открыл ставни. Всё было по-прежнему. Я стал наблюдать дальше и вдруг заметил, что пятно света приблизилось к окну. От страха я захлопнул ставни и впопыхах устроил такой шум, что спавший брат снова проснулся. Вместе мы следили из тёмной комнаты через щель в ставнях, как яркое пятно перемещается к крыше, и свет просачивается между черепицами... Наконец, он погас и больше не возникал.

14 октября произошёл второй случай. Это было между 21.30 и 22 часами. Я работал на тракторе, пахал поле с другим братом. Вдруг мы увидели источник света, настолько яркий, что стало больно глазам, висящий над северным краем поля на высоте около 100 метров. Свет был большим и круглым, ярко-красным, похожим на колесо; он освещал большую территорию. За светом, должно быть, был какой-то объект, но я не могу сказать точно: он был таким сильным, что кроме него ничего нельзя было увидеть. Я предложил брату пойти посмотреть, что это, но он не захотел, и я пошёл один. Когда я приблизился к предмету, он неожиданно пришёл в движение и с невероятной быстротой переместился на южную сторону поля, где снова замер. Я побежал за ним, но повторилось то же самое. Теперь он вернулся на своё прежнее место. Я не менее двадцати раз пытался подойти к нему, но безрезультатно. Мне стало обидно, и я вернулся к брату. Несколько минут светящееся колесо вдали оставалось недвижимым. Время от времени от него, казалось, исходят лучи в разные стороны, вспыхивая как заходящее солнце. Затем внезапно всё исчезло, как если бы свет выключили.

Похищение

На следующий день, 15 октября, я один пахал то же поле. Была холодная ночь, ясное небо усеяно звёздами. Точно в час ночи я увидел красную звезду, которая выглядела точно так же, как большие светлые звёзды. Но я сразу заметил, что это вовсе не звезда, так как она увеличивалась и, казалось, приближалась. В несколько мгновений она превратилась в ярко светящийся предмет яйцевидной формы, мчавшийся на меня настолько быстро, что он очутился над трактором прежде, чем я успел подумать, что мне делать. Внезапно предмет завис примерно на высоте 50 метров над моей головой. Трактор и поле были освещены ярко, как в солнечный полдень. Свет фар был полностью поглощён блестящим светло-красным сиянием.

Я страшно испугался, поскольку не имел ни малейшего представления о том, что бы это могло быть. Сначала я хотел завести трактор и убраться отсюда, но его скорость была слишком мала по сравнению со скоростью светящегося предмета. Если соскочить с трактора и бежать, то мягкая земля, взрытая плугом, будет трудным препятствием в темноте. Мне было бы трудно бежать, проваливаясь в неё по колено, и если бы я случайно попал ногой в какую-либо дыру, то мог бы даже сломать ногу.

Минуты две я отчаянно размышлял, не зная, что делать. В это время предмет слегка передвинулся и снова остановился примерно в 10-15 метрах от трактора. Затем он медленно опустился к земле. Он придвигался ближе и ближе; наконец я смог различить, что это необычная, почти круглая машина с маленькими красными огнями. Спереди был огромный красный прожектор, ослепивший меня, когда предмет находился выше в небе, не давая различить какие-то детали.

Теперь я видел совершенно точно форму машины. Она была похожа на вытянутое яйцо с тремя стальными шипами впереди — один посередине и два по бокам, толстые у корпуса и заострённые на концах. Их цвет нельзя было определить, так как они были окружены ярким красным свечением того же оттенка, как и прожектор спереди. Наверху машины было нечто, тоже испускающее яркий красный цвет, оно очень быстро вертелось. В момент, когда машина снизила скорость для посадки, свет приобрёл зеленоватый оттенок, что соответствовало, по-моему, уменьшению скорости вращения крутящейся части, которая в этот момент начала приобретать форму круглой тарелки или приплюснутого купола. Ранее её форму нельзя было различить. Не могу сказать, выглядела ли она на самом деле так или это впечатление складывалось благодаря вращению: она не прекращала своего движения даже после приземления корабля.

Главные детали я, конечно, заметил позднее, потому что вначале был слишком взволнован. Я потерял последние остатки самообладания, когда в нескольких метрах от земли из нижней части объекта выдвинулись три металлических подпорки, словно треножник. Это были металлические ноги, на которые, безусловно, ложилась вся тяжесть машины при посадке. Но я не хотел ждать, что будет дальше. Трактор в течение всего времени стоял с включенным двигателем. Я дал газ, развернулся в сторону от объекта и сделал попытку к бегству. Но через пару метров мотор заглох и фары потухли. Я не мог понять, почему, так как зажигание было включено, а фары исправны. Попытался снова завести мотор, но стартер не подавал признаков жизни. Тогда я выскочил со стороны, противоположной объекту, и бросился бежать. Но было слишком поздно, так как через несколько шагов кто-то схватил меня за руку.


Это было маленькое, странно одетое существо, доходившее мне до плеча. Я в полном отчаянии повернулся и нанёс удар, от которого оно потеряло равновесие. Неизвестный отпустил меня и упал на спину. Я попытался использовать полученную фору, но тут же был схвачен сзади и с боков тремя такими же существами. Они оторвали меня от земли, крепко держа за руки и за ноги. Я мог только сгибать ноги и изворачиваться, но их хватка была крепкой. Я громко стал звать на помощь, проклиная их, требовал освободить меня. Крик вызвал у них то ли удивление, то ли любопытство: по дороге к машине они каждый раз останавливались, как только я открывал рот, и пристально смотрели мне в лицо, не ослабляя, однако, хватки.

Таким образом они тащили меня к машине, находившейся метрах в двух над землей на уже упомянутых металлических ногах. В задней части машины была дверь, которая открылась сверху и стала похожей на трап. На конце её была прикреплена металлическая лестница. Она была из того же серебристого материала, что и стенки машины, и доходила до земли. Для этих существ было очень непросто втащить меня туда, так как на лестнице помещались только двое. Кроме того, эта лестница была подвижной, эластичной и колебалась взад и вперёд от моих рывков. По обеим сторонам шли круглые металлические перила толщиной с ручку от метлы; я вцеплялся в них со всей силой, чтобы не было возможности тащить меня дальше вверх. Им приходилось постоянно останавливаться и отдирать мои руки от перил. Перила тоже были эластичными, и позже, когда меня отпустили, и я спускался вниз, сложилось впечатление, что они состояли из отдельных звеньев, соединённых друг с другом.

Внутри машины я увидел, что меня втащили в маленькое квадратное помещение. Мерцающий свет от металлического потолка отражался в полированных металлических стенах; свет исходил от множества четырёхгранных лампочек, встроенных в стенах под потолком. Я не считал, сколько было ламп, так как они поставили меня на пол, но освещение было ярким, похожим на дневной свет. И тут входная дверь вместе со сложившейся лестницей поднялась и захлопнулась. Даже при таком освещении стало невозможно различить, где была дверь — она совершенно слилась со стеной, как бы став её частью, и только лестница показывала место, где она была. Других деталей я не смог увидеть, так как одно из существ — всего их было пять — жестом дало понять, чтоб я следовал за ним в другую комнату. Не знаю, была ли ведущая в неё дверь уже открыта, когда меня втащили в корабль, так как раньше туда не смотрел. Я решил послушаться, так как они по-прежнему крепко меня держали, я был заперт с ними внутри корабля, и у меня не было другого выбора.

Мы покинули маленькую комнату, в которой я не увидел никакой мебели или приборов, и перешли в намного большую, полуовальную по форме. Она была отделана в таком же стиле, как и другие отсеки, с такими же серебристыми отполированными стенами. Я полагаю, что эта комната находилась в самом центре корабля, так как посередине от пола до потолка располагалась круглая, кажущаяся массивной колонна из металла, широкая у основания и вверху, немного более узкая в средней части. Я думаю, что она была не для украшения, а подпирала потолок. Единственной мебелью, которую я увидел, был странной формы стол около стены, окружённый несколькими вращающимися стульями без спинок, похожих на те, что стоят в барах. Всё это было изготовлено из того же белого металла. Стол и стулья имели по одной ножке. Стол был намертво приделан к полу, а ножки стульев заканчивались вращающимся кругом с тремя вделанными в пол опорами; таким образом, сидящий на стуле имел возможность крутиться в разные стороны.

Мне показалось, что я целую вечность стоял в этой комнате. Двое из них по-прежнему держали меня за руки, пока другие разглядывали меня и говорили обо мне. Я называю это «разговором», хотя на самом деле я не слышал ничего хоть сколько-нибудь похожего на человеческую речь. Это были лающие звуки, слегка напоминавшие звуки, которые издают собаки. Одни были длиннее, другие короче, иногда содержащие несколько разных звуков за раз, в другой раз заканчивающиеся дрожанием голоса. Но это были простые звуки, как лай животных, в них нельзя было различить ничего, что можно было бы принять за звуки слогов или целое слово на чужом языке.

Опыты

Когда лай смолк, они, похоже, приняли решение. Все пятеро снова схватили меня и стали раздевать. Началась борьба. Я сопротивлялся и пытался сделать так, чтобы им было как можно труднее меня раздеть. Я протестовал, кричал и ругался. Они явно не понимали меня, но на миг остановились, посмотрели на меня, как будто хотели дать понять, что они вежливые люди. Более того, хотя они использовали силу, они ни разу не причинили мне серьёзной боли.


Наконец, они раздели меня догола, и я снова до смерти испугался, так как не знал, что они дальше намерены со мной делать. Один из них подошёл ко мне, держа в руке что-то вроде мокрой губки, и начал натирать мое тело жидкостью. Это была не обычная губка, а что-то гораздо мягче. Жидкость была прозрачная, как вода, не имела запаха, но была вязкой. Сначала я подумал, что это какой-то вид масла, но кожа не становилась ни жирной, ни масляной. Они намазали жидкостью всё тело. Было холодно, так как ночь была довольно прохладной, и даже внутри машины это было довольно ощутимо. Когда они раздели меня, я начал дрожать всем телом, а жидкость ещё более усугубляла холод.

Затем трое существ повели меня к двери, противоположной той, через которую я вошёл. Делая жесты руками, чтобы я шёл за ними и, переговариваясь друг с другом лаем, они двинулись туда; я находился посередине. Тот, кто был впереди, коснулся чего-то в середине двери (я не увидел, чего именно, может, ручки или кнопки) и обе её половины раскрылись вовнутрь. В закрытом виде дверь возвышалась от пола до потолка; на её верху было что-то вроде светящейся надписи из красных знаков, которые благодаря эффекту освещения, казалось, выступали дюйма на два из металла двери. Надпись была единственной, которую я видел внутри. Знаки были каракулями, не имеющими ничего общего с письменами, которые я знаю. Я попытался запомнить их форму и впоследствии нарисовал в письме к Жоану Мартинсу. Сейчас я уже не помню, как они выглядят.


Дверь вела в меньшую по размерам комнату квадратной формы, освещённую так же, как и другие. Вошли ещё двое. В руках у них были довольно толстые красные резиновые трубочки, каждая более метра длиной. Один из этих шлангов был прикреплён к бокалообразному стеклянному сосуду. На другом конце находилась насадка, выглядевшая как стеклянная трубочка. Мне приложили её к коже на подбородке, вот здесь, где ещё можно различить тёмное пятно, оставшееся от рубца. Перед этим существо сжало трубку руками, словно выпуская из неё воздух. Вначале я не чувствовал ни боли, ни зуда — только ощущение, что кожу всасывает внутрь. Но затем это место стало гореть и зудеть; позднее я обнаружил, что кожа на этом месте была содрана. Я увидел, что сосуд медленно до половины наполнился моей кровью. Затем они прервали свою работу, сняли одну трубочку, заменили её другой и взяли кровь с другой стороны подбородка. Там осталось такое же тёмное пятно. На этот раз сосуд наполнился до краёв. Кожа там тоже была содрана, горела и зудела. Затем они ушли, дверь за ними закрылась, и я остался один.

Прошло довольно много времени, возможно, больше получаса. Комната была пуста, если не считать большой, стоявшей посредине лежанки — вроде постели без изголовья или спинки. Лежать на ней было довольно некомфортабельно, так как она поднималась посередине высоким бугром. Она была мягкой, как из губчатой резины, и покрыта толстой, мягкой серой материей.

Я сел на лежанку, так как здорово устал после борьбы и стольких волнений. В этот миг я почувствовал необычный запах, от которого мне стало плохо. У меня было ощущение, что я вдыхаю тяжёлый дым, грозящий удушьем, похожий на дым, когда жгут тряпки с краской. Это и был дым: осмотрев стены, я заметил ряд маленьких металлических трубочек, выступавших на высоте головы; их концы были закрыты, но имели, как душ, много маленьких дырочек. Из них тёк серый дым, растворявшийся в воздухе; он-то и был источником неприятного запаха. Не могу сказать, шёл ли дым, когда у меня брали кровь; в то время я этого не заметил. Возможно, когда дверь открывают и закрывают, воздух циркулирует лучше и я ничего не почувствовал. Но сейчас я чувствовал себя плохо, и тошнота становилась невыносимой. Я бросился в угол комнаты, и меня вырвало. После этого дыхание стало свободным, но от запаха мне всё ещё было тошно. Я был крайне подавлен, ожидая, что сейчас что-то должно произойти.

Здесь я должен заметить, что до сих пор так и не составил ни малейшего представления о том, как на самом деле выглядят эти существа. Все пятеро носили плотно облегающие комбинезоны из толстого, но мягкого серого материала с чёрными полосками в разных местах. Эта одежда закрывала их по шею, где соединялась со шлемом, сделанным из материала того же цвета (не знаю, какого), но казавшегося более твёрдым. Он был укреплён спереди и сзади тонкими полосками металла, одна из которых, треугольной формы, была на уровне носа. Шлем целиком закрывал лицо, только сквозь линзы, напоминающие очки, видны были глаза, рассматривающие меня. Глаза казались более маленькими, чем наши, но, думаю, это за счёт линз. У всех глаза были светлые — кажется, голубые — но это я гарантировать не могу. Верхняя часть шлема вдвое превосходила ширину нормальной головы. Возможно, шлем заключал в себе что-то, кроме головы, но снаружи этого не было видно. На макушке, посреди головы, торчали три круглые трубки серебристого цвета (не могу сказать, были ли они резиновые или металлические), тоньше наших садовых шлангов, гладкие, одна в центре и две по бокам. Они были направлены назад и вниз, изгибаясь к бокам, где входили в ткань одежды, соединяясь с ней способом, который я не могу описать. Центральная трубка подсоединялась по оси позвоночника, боковые фиксировались под плечами, на 8-10 см ниже лопаток, там, где начинались бока. Однако я не заметил каких-то выпуклостей в этом месте костюма, которые бы указывали на наличие или отсутствие какой-то коробки или аппарата под одеждой.

Рукава комбинезона были длинные и облегающие; они доходили до запястий, где переходили в массивные перчатки того же цвета, с пятью пальцами, которые, должно быть, стесняли движения рук. Я заметил, что они не могли согнуть пальцев так, чтобы коснуться ладоней. Однако это не мешало им ни крепко держать меня, ни ловко манипулировать резиновыми трубками, пуская мне кровь.

Одежда этих людей должна была быть форменной, ибо весь экипаж аппарата имел на груди нечто вроде нашивки красного цвета величиной с круглый ломтик ананаса. Иногда эта нашивка мерцала, но, скорее, не светилась в чистом виде, а в ней появлялись словно бы отблески красного цвета, как на автомобильном отражателе. От этого щитка, расположенного посередине грудной клетки, отходила лента из серебристой ткани (или ламинированного металла), соединявшаяся с широким тугим поясом. В месте их пересечения не было застежки. Цвета пояса не помню. Никаких карманов или пуговиц на комбинезоне видно не было.

На плотно облегающих брюках не было никаких складок или вмятин. Штанины и обувь составляли одно целое. Подмётки сильно отличались от наших и были очень толстые (3-4 сантиметра). Обувь походила на нашу теннисную, сильно загнута вверх спереди, но не оканчивалась пуантами, как старинная обувь. Судя по тому, что я видел позднее, туфли должны быть намного больше, чем ступни ног. Но, несмотря на это, их походка казалась очень свободной. Однако герметичный комбинезон, видимо, немного стеснял их, так как при ходьбе они были слегка скованны.

Все они были одного роста со мною (может быть, чуть ниже без скафандров), кроме одного, первого, кто меня схватил. Он был ростом мне под подбородок. Они мне показались сильными, но не настолько, чтобы я побоялся схватиться с каждым из них по очереди. Думаю, на свободе я легко мог бы померяться силами с любым из них на равных. Но такой возможности в сложившейся ситуации не представилось...

Инопланетянка

Спустя некоторое время, показавшееся мне вечностью, я подскочил от звука, издаваемого дверью. Я посмотрел в направлении звука и был очень удивлен. Дверь была открыта, и в неё входила женщина, направляясь ко мне. Она подходила тихо, неторопливо и, кажется, потешалась выражением удивления на моем лице. Я разинул рот, и не без причины. Она была совершенно нагая и босая, как и я.


Она была очень красива, но совершенно иной красотой по сравнению с теми женщинами, которых я встречал. У нее были светлые, почти белые (как отбеленные перекисью водорода), блестящие, не очень густые волосы; длинные, они спускались почти до груди, и концы их были утончёнными и загибались внутрь. Волосы были разделены пробором. У неё были большие голубые глаза, скорее удлинённые, чем круглые, вытянутые кнаружи (как макияж, который делают себе некоторые девушки, чтобы быть похожими на арабских принцесс, но для неё это было естественным). Её нос был прямой, не заострённый, не вздёрнутый или слишком большой. Черты её лица отличались от обычного женского лица, так как очень сильно выступали скулы, что делало лицо очень широким (намного шире, чем у индеанок Южной Америки). Книзу лицо резко сужалось и кончалось острым подбородком. Эта особенность придавала нижней части лица треугольную форму. У неё были тонкие, едва выделяющиеся губы, а её уши, которые я разглядел только позднее, были маленькие и точно такие же, как у женщин, которых я знал. Выдающиеся скулы, казалось, скрывали выступающие кости, но, как я заметил впоследствии, были мягкими на ощупь.

Её тело было намного красивее, чем у всех когда-либо виденных мною женщин. Фигура тонкая, с очень высокими, заметно отстоящими друг от друга грудями. У неё была тонкая талия и маленький живот, хорошо развитые бёдра и сильные лодыжки; ступни маленькие, кисти рук длинные, тонкие, пальцы и ногти нормальные. Она была намного меньше меня, ростом по плечо.

Эта женщина молча подошла ко мне, глядя так, как глядит человек, который чего-то хочет. Она обняла меня и потерлась головой о моё лицо с одной, потом с другой стороны. Я чувствовал, что её тело касается и трётся о моё. У неё была белая кожа, веснушчатые предплечья, она не пользовалась духами. Я заметил, что её кожа не источала запаха духов, только естественный запах женщины.

Дверь снова закрылась. Оставшись один на один с этой прекрасной женщиной, обнимавшей меня и ясно показывавшей, что она хочет, я начал возбуждаться... Это кажется немыслимым в моём положении. Я подумал о жидкости, нанесённой на тело: вероятно, это она явилась причиной моего состояния возбуждения, не поддающегося контролю, — чего ранее со мной никогда не происходило. Они, наверное, сделали это с умыслом. В конце концов, я обо всем забыл и обнял её, отвечая на её ласки своими, ещё более страстными ласками... Это был нормальный акт, и существо вело себя, как любая другая женщина. Затем последовал период ласк, а за ним опять сношение. Наконец, она устала и начала учащённо дышать. Я был по-прежнему возбуждён, но она больше не выказывала желания, пытаясь уйти, стараясь избегнуть моих ласк и покончить с этим.

Когда я понял, что к чему, тоже быстро охладел. Это было то, что они хотели от меня — хорошего жеребца для улучшения их стада. Я разозлился, но затем решил не придавать этому значения. В конце концов, я только что пережил прекрасные моменты. При всём этом я бы не сменял ни одну из наших женщин на неё, так как предпочитаю женщин, с которыми можно говорить, пообщаться и которые меня понимают. Здесь был не тот случай: хрюканье, исходящее у неё изо рта в некоторые моменты, вызывало у меня неприятное ощущение, будто я обладал животным.

Я заметил, что она ни разу не целовала меня. Я припоминаю, что иногда она открывала рот, как будто чтобы сделать это, но вместо поцелуя покусывала кончик подбородка. Ещё одна странность: кроме светлой шевелюры, волосы в её подмышках и на других местах тела были рыжими, почти цвета крови.


Вскоре после того, как мы расстались, дверь открылась. С порога её позвал мужчина, и она тотчас вышла. Но перед этим она обернулась, указав на свой живот, потом на меня и с улыбкой (или очень похожим выражением лица) вверх, я думаю, на небо в южном направлении. Затем она ушла... Я истолковал это так: она вернётся, чтобы увезти меня с собой туда, где её дом. Из-за этого я живу в страхе. Если они вернутся, чтобы увезти меня, мне конец. Я ни за что не хочу расставаться ни с близкими, ни с Землей.

(Позднее д-р Фонтес истолковал жесты иначе: «Там, на моей планете у меня будет ребёнок — твой и мой».)

Экскурсия по кораблю

Затем один из обитателей корабля вошёл в комнату с моей одеждой и сделал мне знак одеться. Я молча выполнил приказание. Личные вещи остались в карманах, кроме зажигалки марки «Homero». Не знаю, они её забрали или она выпала во время борьбы, когда меня схватили. По этой причине я даже не пытался протестовать.

Мы вернулись в другое помещение. Трое членов экипажа беседовали, сидя на вращающихся стульях. Я сказал «беседовали», хотя следовало бы сказать «хрюкали». Сопровождавший присоединился к ним, оставив меня одного в центре зала. Теперь я был совершенно спокоен, так как знал, что они не причинят мне никакого зла.

Пока они «говорили» друг с другом, я пытался не тратить зря время и точно запомнить все детали, — стены, мебель, их одежду и так далее. Мне бросилась в глаза стоящая на столе квадратная коробка со стеклянной крышкой, прикрывающей диск, похожий на циферблат будильника. На циферблате имелась стрелка и чёрная отметка на месте цифры «6». Аналогичные отметки были в точках, соответствующих трём и девяти часам. На месте 12 часов было по-другому: четыре маленькие параллельные чёрные черточки. Я не могу объяснить их значения.

Вначале я решил, что это может быть часами, так как время от времени один из членов экипажа поглядывал на аппарат. Но это, наверное, были не часы, потому что за всё время, что я наблюдал, стрелка не подвинулась. И тут мне пришло в голову взять эту штуку. Вспоминаю, что в тот момент я искал, что бы такое унести с собой в качестве доказательства. Если бы мне удалось взять её, проблема была бы разрешена. Возможно, понимая мой интерес к ней, экипаж подарит мне её.

Я медленно приближался к ней; члены экипажа не обращали на меня внимания. Я быстро схватил прибор обеими руками, стащив его со стола. Он был тяжёл, весил, наверное, больше двух килограмм... Но у меня не было времени изучить прибор, так как один из сидящих вскочил, сердито отобрал коробку и, оттолкнув меня, поставил её на место. Я отлетел к противоположной стене и там замер. Я не боялся их, но в данной ситуации лучше было держаться потише: стало ясно, что они обращались со мной дружески только тогда, когда я вёл себя прилично. Зачем рисковать, если всё равно нельзя было ничего сделать? Единственное, что я сделал — поцарапал стенку ногтями, надеясь отковырнуть кусочек металла. Но мои ногти скользнули по гладкой стене. Металл был твёрдым, и попытка осталась безуспешной. Тогда я решил ждать, что же будет дальше.

Я больше не видел женщины, но понял, где она может быть. В передней части большого помещения была дверь, через которую я не проходил. В этот момент она была чуть приоткрыта, и временами оттуда доносились звуки шагов. Это могла быть только женщина: остальные были со мной, затянутые в комбинезоны и шлемы. Думаю, что переднее помещение могло быть пультом управления, но не смог это проверить.

В конце концов, один из команды встал и дал понять, что я должен следовать за ним. Все остальные остались сидеть, не обращая на меня никакого внимания. Мы прошли к выходу и оказались в маленьком помещении. Внешняя дверь была открыта, лестница спущена. Однако мы не спустились. Мой компаньон предложил пойти за ним к платформе, расположенной по обе стороны двери. Платформа окружала аппарат и, несмотря на её узость, позволяла пройти в обе стороны.

Вначале мы направились к его передней части. Там я увидел металлический выступ, квадратный, резко выдающийся и накрепко соединённый с корпусом (с другой стороны был такой же выступ). Если бы они были побольше, я посчитал бы, что они служат крыльями, помогающими аппарату летать. Судя по их форме, я подумал, что они предназначены для управления аппарата при спуске и подъёме, двигаясь вверх и вниз. Признаюсь, однако, что никогда, даже в момент отлёта корабля, я не видел никаких движений этих выступов, так что не могу объяснить, для чего они служат.

Ещё дальше впереди сопровождающий указал мне на три металлических шипа, о которых я упоминал вначале, прочно прикреплённых по бокам и на носу аппарата. Они были одинаковые по длине и форме; очень широкие у основания, они сужались и заканчивались остриями. Все шипы располагались горизонтально. Не знаю, были ли они сделаны из того же материала, что и аппарат; они были слегка красноватыми, словно разогретыми, но тепла я не почувствовал.

Чуть выше основания, где шипы крепились к корпусу, светились красноватые огни. Боковые огни были небольшими и круглыми, а передний, тоже круглый и очень большой, и был уже описанным мною «прожектором». Вокруг всего корпуса корабля и чуть выше платформы располагалось множество маленьких, квадратных ламп, похожих на те, что использовались для внутреннего освещения. Они отбрасывали красноватый свет на платформу, которая не огибала весь корабль по периметру, а заканчивалась впереди у толстой пластины из прозрачного материала, вытянутой с боков и прочно вмонтированной в металл. Возможно, она предназначалась для того, чтобы через неё смотреть, поскольку нигде не было никаких окон. Я подумал, однако, что это будет довольно трудно, так как с наружной стороны материал казался совсем мутным. Я не знаю, как он выглядел бы изнутри, но не думаю, что в обратном направлении он был бы более прозрачным.

Я думаю, что металлические шипы излучают энергию, двигающую машину вперёд, поскольку, когда она взлетела, свечение шипов резко увеличилось, и они полностью слились со светом головных фар.

Посмотрев переднюю часть аппарата, мы вернулись в заднюю, более «пузатую» часть его, но ненадолго остановились, так как человек указал мне на верхнюю часть аппарата, туда, где вращался огромный купол в форме тарелки. Он вращался медленно и весь светился зеленоватым флюоресцирующим светом, идущим невесть откуда. Даже с таким медленным движением можно было услышать звук, напоминающий воздух, засасываемый пылесосом, что-то типа шипения (как звук воздуха, когда его всасывают через множество маленьких дырочек; конечно, никаких дырок я не видел, это лишь сравнение).

Позже, когда аппарат начал взлетать, купол стал вращаться всё быстрее и, наконец, стал невидимым; осталось только свечение, которое резко усиливалось и становилось ярко-красным. Звук тоже усилился, словно был связан со скоростью вращения купола и превратился в мощный писк. Я не понял причины этих изменений, и не понял, для чего нужен купол, который ни на мгновение не прекращал вращения, но это для чего-то явно использовалось, раз уж оно так работало.

В центре купола, казалось, светился маленький красный огонёк, но движение не давало мне посмотреть подробнее, и я не могу на этом настаивать.

Пройдя назад, мы снова миновали вход и пошли дальше, вдоль всей платформы. Сзади, на месте, где у самолёта должен был быть хвост, находилась металлическая плита прямоугольной формы, пересекавшая платформу. Она была невысокой, едва мне по колено, и я легко перешагнул её, чтобы обойти с другой стороны и вернуться. В этот момент я заметил на полу платформы, с обеих сторон от плиты два встроенных красноватых огонька, словно две выпуклые черты. Они напоминали самолётные огни, но не мигали. Думаю, что прямоугольная плита была чем-то вроде руля направления, так как видел, как она повернулась в сторону, когда аппарат, до этого неподвижно висевший в воздухе на определённой высоте после взлёта, резко сменил направление перед тем, как набрать фантастическую скорость.

Освобождение

Осмотрев заднюю часть аппарата, мы вернулись к выходу. Человек показал на лестницу и дал понять жестами, чтобы я спустился. Я так и сделал. Оказавшись на земле, я посмотрел вверх. Он был ещё там. Человек указал на себя, затем на землю и, наконец, на небо в южном направлении. Затем сделал мне знак отойти в сторону и вошёл внутрь аппарата.

Металлическая лестница начала укорачиваться, ступеньки сложились одна над другой, как штабель досок. Когда лестница достигла вершины двери (которая, когда была открыта, являлась её основанием), дверь тоже поднялась, войдя в корпус так точно, что стала неразличимой.

Свечение металлических шипов, головных огней и купола усилилось, скорость вращения купола всё увеличивалась. Аппарат начал медленный вертикальный подъём. В этот момент три опоры, на которых он стоял, стали складываться: нижняя часть каждой опоры (более узкая, округлая, заканчивающаяся широкой «ногой») вдвинулась в верхнюю часть (гораздо более толстую и квадратную). По окончании этой операции верхние части опор были втянуты в днище аппарата. Наконец, днище стало гладким, как будто опор никогда не существовало. Я не смог увидеть и следа, указывающего на места, где втянулись опоры. Эти люди явно хорошо поработали над кораблём.

Аппарат продолжал медленный подъём и достиг высоты 30-50 м. Потом он завис на несколько секунд, и в этот момент его свечение ещё больше усилилось. Шипящий звук, словно от засасываемого воздуха, стал гораздо сильнее, и вращающийся купол начал крутиться с ужасающей скоростью; его цвет начал меняться, пока он не стал ярко-красным. Аппарат резко изменил направление, произведя сильный звук — что-то вроде звука удара; именно тогда я увидел, как «руль» повернулся в сторону. Затем странный аппарат чуть наклонился вбок и стремительно улетел в южном направлении с такой скоростью, что исчез за считанные секунды.

И тогда я вернулся к своему трактору. Меня затащили в корабль в 1 час 15 минут ночи, а покинул я его только в 5 часов 30 минут утра. Таким образом, мне пришлось пробыть в нём четыре часа и пятнадцать минут. Достаточно долгое время.

Когда я попытался завести мотор трактора, оказалось, что он по-прежнему не работает. Я посмотрел, в чём дело, и обнаружил, что один из кабелей, ведущих к аккумулятору, отсоединён и выдернут из разъёма. Это могло быть только делом чьих-то рук: трактор был только что из ремонта, и хорошо закреплённый кабель не мог отсоединиться сам по себе (я проверял это, когда выезжал из дома). Наверное, это сделал один из моих похитителей, после того, как трактор остановился, и мотор заглох. Возможно, это было сделано, чтобы помешать моему бегству, если бы мне удалось вырваться из их рук. Они очень сообразительные парни; не было ничего, чего они бы не предусмотрели.

О пережитом я не рассказал никому, кроме матери. Она сказала, что было бы лучше больше не встречаться с подобными людьми. Я не набрался смелости сказать об этом отцу: он не поверил даже моему рассказу о свете во дворе фермы, полагая, что мне все это почудилось.

Позднее я решил написать сеньору Жоану Мартинсу. В ноябре я прочитал одну из его статей в «O’Cruzeiro», где он обратился к читателям с просьбой сообщать о любых случаях, связанных с «летающими тарелками». Если б у меня было достаточно денег, я бы приехал к вам раньше. Но я вынужден был ждать ответа Жоана Мартинса с сообщением о том, что он берёт на себя часть транспортных расходов».

Комментарий доктора Олаво Фонтеса

«С самого начала было очевидно, что Антониу Виллаш-Боаш не страдает психопатологическими отклонениями. Он был спокоен, говорил с уверенностью, не выказывая никаких признаков нервного тика или эмоциональной неустойчивости. Все реакции во время опроса были совершенно нормальными. Он ни разу не смешался, не потерял контроль над собой при изложении фактов. Все его колебания в точности соответствовали реакции человека, который, оказавшись в такой ситуации, не находит никакого объяснения некоторым фактам. В какие-то моменты, зная о наших сомнениях по определённым вопросам, которые могли вызвать наше недоверие, он всё равно отвечал ясно и просто: «Я об этом ничего не знаю» или «Я не могу это объяснить».

Можно привести много примеров из рассказа очевидца, необъяснимых для него самого:

1. свет, освещавший двор, источника которого он не мог обнаружить;
2. причина остановки двигателя трактора и выключения фар;
3. смысл существования вращающегося купола наверху корабля;
4. причина взятия у него крови;
5. двери, которые, закрываясь, сливались со стенами;
6. странные звуки, вылетающие из горла «людей»;
7. симптомы, испытанные после приключения, и так далее.

Впрочем, в одном из писем к Жоану Мартинсу он утверждал, что некоторые детали не подлежат описанию, так как ему стыдно. Речь шла о подробностях встречи с женщиной и их половых сношениях. Очевидец не дал никаких описаний на сей счёт. Когда ему задавали вопросы об этом, Виллаш-Боаш выглядел смущённым и стеснённым. Нам стоило большого труда объединить сообщённые детали в одно целое. Он был также весьма смущён тем, что рубашка, в которой он был в ту ночь, оказалась разорванной. Эти эмоциональные реакции сопоставимы с тем, что можно ожидать от психологически нормального человека его образовательного и социального уровня.

Мы не заметили в очевидце никаких признаков суеверия или мистицизма. Он не думал, что члены экипажа могут быть «ангелами», «сверхлюдьми» или «демонами». Он считает, что это люди, подобные нам, но прилетевшие с другой планеты. Он убеждён в этом потому, что тот, кто сопровождал его вне корабля, дал это понять, указав на себя, потом на землю, а затем — на небо; жест, который, по его мнению, мог иметь только такое значение. То, что члены экипажа не снимали шлемы и униформу, объясняется, по его мнению, тем, что их воздух отличен от нашего. Мы спросили, полагает ли он, что женщина, единственная, снявшая скафандр, принадлежит к иной расе. Виллаш-Боаш отклонил это предположение, ибо она имела физическое сходство с остальными, когда была в скафандре, и отличалась только ростом. Говорила она так же, как и остальные; участвовала наравне с ними в его похищении. Она ни разу не показалась иной, чем они.

Тогда я спросил, не думает ли он, что шлемы — просто маскировка, учитывая, что женщина свободно дышала нашим воздухом. Он ответил отрицательно; способность женщины дышать нашим воздухом, думает он, есть результат адаптации, вызванной «дымком», курившимся из мелких отверстий в стене комнаты, где были их сношения. Учитывая, что в других помещениях не было «дымка» (и остальные члены экипажа находились там в скафандрах), — это привело к заключению, что «дымок», должно быть, газ, необходимый для дыхания женщины, чтобы она могла туда войти без шлема и скафандра.

Из этого замечания видно, что Антониу Виллаш-Боаш (фото слева) — очень интеллигентный человек. Его рассуждение отличается логикой, удивительной для человека, имеющего лишь начальное образование. Это касается и его замечания о, предположительно, возбуждающем действии жидкости, излитой на его тело. Хотя, возможно, он выдвинул такое предположение, чтобы удовлетворить своё самолюбие, так как его сексуальное возбуждение могло носить более чем естественный характер. Его бессознательное отвращение может быть результатом того, что ему тягостно признавать, что им овладели чисто «животные» чувства. Эта жидкость могла быть просто антисептиком, дезинфицирующим веществом или дезодорантом, предназначенным для очистки его тела от микроорганизмов, вредоносных для его партнёрши.

Мы спросили, не думает ли он, что какие-либо из его действий могли быть телепатически внушены ему похитителями. Он ответил отрицательно. Он утверждал, что оставался хозяином своих действий в течение всего приключения. Он ни разу не ощущал господства чуждой мысли или влияния: «Всё, что им удалось заставить меня сделать насильно, достигалось силой кулака». Он отрицает, что мог получить даже малейшее «телепатическое» послание. «Если они думали, что способны на такое, то я, должно быть, сильно разочаровал их», — заключает он.

В конце опроса Мартинс сказал, что, к сожалению, не сможет опубликовать его рассказ в «O’Cruzeiro», поскольку из-за отсутствия доказательств его едва ли примут всерьёз, разве что станет известно о другом похожем приключении.

Виллаш-Боаш был разочарован, но не спорил, а заявил о своей готовности вернуться домой, если он больше не нужен, добавив, что всегда примет у себя тех, кто приедет насчёт этого дела. Ему предложили обратиться в другой журнал, где согласятся напечатать его рассказ, упомянув о случае публикации фотографий НЛО на острове Тринидад и предупредив, что его, как фотографа Барауну, могут принять за умалишённого или шутника, на что он возразил: «Пусть те, кто сомневаются в моей честности, приедут в наш район и проведут расследование. Они увидят, что в тех местах нет людей, не считающих меня нормальным и уважаемым человеком. Если и после этого они будут сомневаться в моих словах, тем хуже для них...»

Эти комментарии подтверждают впечатление искренности, произведённое рассказом Виллаш-Боаша. С другой стороны, для нас ясно, что он не психопат, не мистик и не фантазёр. Тем не менее, необходимо признать, что содержание его рассказа — лучший аргумент против правдоподобия рассказанного. Более того, некоторые детали слишком фантастичны, чтобы в них можно было поверить. В таких условиях лучшим остаётся предположение, что он очень ловкий лжец и шутник, обладающий удивительным воображением и редким умом, способный рассказать совершенно оригинальную историю, отличную от всех известных до сих пор. Его память феноменальна: например, его подробное описание аппарата целиком совпадает с деревянной моделью, отправленной им Жоану Мартинсу в ноябре. Отметим и то, что описанный аппарат совершенно отличен от ранее виденных НЛО, как если бы он хотел проявить оригинальность и в этом. Полное сходство между моделью, зарисовкой и устным описанием доказывает, что он обладает замечательной зрительной памятью.

В качестве эксперимента мы предъявили ему несколько фотографий бразильских девушек-блондинок, чтобы посмотреть, найдёт ли он какое-то сходство между ними и женщиной из экипажа. Результат был отрицательным. Тогда мы показали ему фото из «O’Cruzeiro» за 1954 год, где изображен знаменитый «венерианец» Адамского. Это фото было репродукцией рисунка, выполненного по указаниям Адамского. Виллас Боас не нашёл никакого сходства, указав, что лицо его похитительницы было тоньше и треугольной формы в нижней части, глаза гораздо больше и много шире расставлены («оттянуты кзади»), скулы выступали сильнее, а волосы короче (только до половины шеи) и иначе уложены. Кроме того, он не нашёл никакого сходства в одежде».

Из медицинского заключения доктора Фонтеса

«Антониу Виллаш-Боаш покинул корабль в 5:30 утра 16 октября 1957 года. Он чувствовал слабость, поскольку ничего не ел с 9 часов вечера предыдущего дня, и его вырвало в аппарате. Возвратился домой в полном изнеможении и проспал почти весь день. Проснувшись в 16:30, он чувствовал себя хорошо и прекрасно пообедал. Но уже ночью у него началась бессонница. Он был нервозен и очень возбуждён, а в моменты, когда ему удавалось заснуть, его сразу же одолевали сны, связанные с событиями той ночи. Тогда он в испуге просыпался, кричал, и его снова охватывало чувство, будто его схватили пришельцы и держат у себя в плену.

Испытав это ощущение несколько раз, он оставил напрасные попытки заснуть и решил провести ночь в занятиях, но и это ему не удалось; он был не в состоянии сосредоточиться на том, что читал, всё время мысленно возвращался к пережитому. С наступлением дня он почувствовал себя совершенно выбитым из колеи, ходил взад и вперёд и курил сигарету за сигаретой. Он был опустошён, всё тело болело. Когда ему захотелось есть, он сумел выпить только чашку кофе. Ему тут же стало плохо, и состояние тошноты, как и головная боль, продолжались в течение целого дня. Он совершенно потерял аппетит и в течение двух дней ничего не мог есть.

Вторая ночь прошла так же, как и предыдущая. Вдобавок Антониу почувствовал сильное жжение в глазах, но головная боль прошла и больше не возвращалась.

На следующий день его по-прежнему тошнило, аппетита не было. Его, однако, ни разу не рвало, возможно, потому, что Антониу не заставлял себя есть. Жжение в глазах усилилось и теперь сопровождалось постоянным слезотечением. Однако у него не было никаких признаков конъюнктивита или раздражения глаз. Он не отметил при этом никакого ухудшения зрения.

В третью ночь он заснул нормально. Но, начиная с этого момента, в течение примерно одного месяца его одолевала повышенная сонливость. Даже днём он мог отключиться и заснуть в любой момент, даже во время разговора с другими людьми и в любом месте. Ему было достаточно немного побыть неподвижным, и он отключался и засыпал. Во время этого периода жжение глаз и сильное слезотечение продолжалось. Тошнота, однако, исчезла на третий день, аппетит вернулся, и он начал нормально есть. Он заметил, что проблемы с глазами усиливались под солнечным светом, и стал избегать яркого освещения.

На восьмой день во время работы он заметил, что на руке появился небольшой кровоточащий синяк. На следующий день он превратился в маленькую гноящуюся ранку, которая сильно зудела. Когда она зажила, вокруг неё осталось красноватое пятно. С 4 по 10 день такие же ранки появились на предплечьях и на ногах. Они возникали сами по себе, без какой-либо полученной травмы; все они начинались с небольшого очень зудящего волдыря с дырочкой в центре и заживали через 10-20 дней. Следы от них видны до сих пор».

Д-р Фонтес исследовал одежду Виллаш-Боаша при помощи счётчика Гейгера и обнаружил на ней следы радиоактивного загрязнения. Он пришёл к выводу, что лишь радиация могла вызвать болезненные симптомы у фермера. Инопланетянка оказалась «горячей штучкой» не только в сексуальном смысле этого слова. Именно медицинские последствия контакта убедили д-ра Фонтеса, что Антониё говорит правду: случайно найти источник радиации в бразильском посёлке было чем-то более невероятным, чем встреча с НЛО!

В 1978 году Виллаш-Боаш прервал молчание, длившееся двадцать один год, и дал интервью бразильскому телевидению. К нему теперь отнеслись со вниманием, ибо он стал уважаемым адвокатом, был женат и имел четверых детей. Он признался, что решил заговорить, потому что его стала раздражать трактовка произошедшего с ним случая. Он вновь описал инцидент без каких-либо противоречий, но добавил, что во время контакта с инопланетянкой во второй раз она использовала специальный сосуд для сбора спермы. Эта деталь показалась ему в прошлом чересчур «интимной», чтобы упомянуть о ней д-ру Олаво Фонтесу и Жоану Мартинсу.