Оглавление

1. Открытие
2. Истребление
3. Надежда

Время от времени с Дальнего Востока приходят обнадёживающие сообщения. Будто бы видели люди в разных местах побережья — на Камчатке, у Командорских островов, да и в других районах — стеллеровых коров. Тех самых несчастных морских гигантов, что пали жертвой неуёмных аппетитов промысловиков во второй половине XVIII века.

Стеллеровы коровы. Картина Майкла Ротмана

Эта трагическая история началась 4 июня 1741 года, когда пакетбот «Святой Пётр» под командованием Витуса Беринга поднял паруса в Петропавловской гавани на Камчатке. Целью плавания стало исследование самой северной кромки Тихого океана: необходимо было выяснить, существует ли сухопутная связь между Сибирью и Америкой. Сам командор и почти половина его экипажа больше никогда не вернулись домой.

На борту «Св. Петра» среди команды, состоявшей из 78 человек, находился и немецкий врач и естествоиспытатель Георг Вильгельм Стеллер. Беринг попросил его присоединиться к экспедиции в последний момент, когда заболел судовой хирург.

Первая часть путешествия прошла успешно. Беринг удачно высадился на западное побережье Аляски, и Стеллер стал первым естествоиспытателем, ступившим на эту неизвестную землю. Однако когда судно уже повернуло домой, среди экипажа разразилась цинга – самый страшный враг первых полярных исследователей. 4 ноября вдалеке замаячил какой-то высокий, негостеприимный берег, и моряки вначале обрадовались, полагая, что это материк. Но после наблюдений стало ясно, что они всё ещё находились на расстоянии сотен миль от Камчатки; радость экипажа сменилась отчаянием.

Была созвана вся команда, и так как оставалось всего шесть фляг плохой воды, то единодушно было принято решение сойти на остров, который сейчас носит имя Витуса Беринга. К этому времени в экипаже уже не было достаточно сильных людей, которые могли бы оставаться на борту. Приняли решение всем покинуть судно. Больных разместили в наспех построенных хижинах и землянках, вырытых в песке, а неделю спустя оставленный без присмотра «Св. Пётр» сорвался с якоря, был выброшен северо-восточным штормом на берег и практически развалился.

Вот тогда Стеллер и заметил в воде, при высоком приливе, несколько громадных горбатых туш, похожих на перевернутые вверх дном лодки.

Несколько дней спустя, когда ему удалось получше разглядеть эти существа, он понял, что они принадлежат к прежде не описанному виду; это были животные, теперь известные науке под названием морская корова Стеллера. «Если меня спросили бы, сколько я видел их на острове Беринга, то я бы не замедлил ответить — их невозможно сосчитать, они бесчисленны...» — писал Стеллер.


Зарисовка самки стеллеровой коровы, описанной и измеренной Стеллером. Считается единственным изображением коровы, сделанным с натуры.

Стеллер очень подробно описал внешность и образ жизни прославивших его капустниц, как называли русские стеллеровых коров: ведь те питались водорослями ламинариями, по-местному — морской капустой.

Стеллер писал: «Животные любят мелкие и песчаные места у берега, особенно там, где реки и ручьи впадают в море и где дно покрывают густые заросли подводных трав и водорослей. Собираются они здесь стадами. Взрослые всегда заботливо охраняют малышей. Когда пасутся, пропускают детёнышей вперёд, чтобы лучше их видеть. Когда же отправляются на поиски новых пастбищ, малыши плывут в центре стада: тут гораздо безопаснее.

Во время прилива сирены-гиганты так близко подходили к берегу, что их можно было не только достать копьём, но иногда даже и рукой погладить. Если люди причиняли им боль, они «от досады и битья» беззлобно удалялись в сторону. Но вскоре, забыв обиду, опять подплывали к берегу. Казалось, невинные создания понятия не имели о том, какой опасный враг это размахивающее длинной палкой двуногое существо на берегу».

Северная морская корова была родственником ламантина и дюгоня. Но по сравнению с ними она была настоящим гигантом и весила около 3,5 тонн. В сравнении с массивным туловищем голова у неё была удивительно маленькой, с подвижными губами, причем верхняя была покрыта заметным слоем белой щетины, которую по густоте можно сравнить с оперением цыплят.

Она передвигалась по отмелям с помощью двух культей, напоминающих лапы, расположенных в передней части туловища; в океане это животное проталкивало себя вперёд вертикальными ударами по воде большого раздвоенного хвоста. Её шкура не отличалась гладкостью, как у ламантина или дюгоня, и на ней проступали многочисленные бороздки и морщины.

Морская корова Стеллера. Рисунок Свена Вакселя

 Места обитания животного ограничивались Командорскими островами, в частности, островом Медный, и большего по размерам острова Беринга, расположенного к западу. Особое удивление вызывает тот факт, что эти животные были обнаружены в холодных водах, хотя, как известно, их единственные родственники обитают только в тёплых тропических морях.

Но прочная, словно кора, шкура коровы, несомненно, помогала ей сохранять тепло, от холода её защищал и толстый слой жира. Вероятно, они никогда не уходили далеко от берега, так как не могли глубоко нырять в поисках корма, к тому же в открытом море они становились лёгкой добычей косаток. Они были абсолютными вегетарианцами, питались водорослями, растущими в северной части Тихого океана в большом изобилии.

Несмотря на свою беспомощность, животные поначалу совсем не подвергались нападению со стороны моряков со «Св. Петра». Это вряд ли можно объяснить какой-то сентиментальностью. Скорее всего, тот факт, что в течение столь длительного времени добытчики «щадили» этих животных, можно объяснить их физической слабостью из-за цинги. Кроме того, более удобный и более доступный источник питания представляли собой непуганые каланы, которых можно было добыть в любом количестве: стоило лишь спуститься к берегу и ударить их дубинкой по голове.

Но по мере того как здоровье людей улучшалось, а морские выдры начинали проявлять большую осторожность, были предприняты вполне успешные попытки разнообразить меню сочными бифштексами из морской коровы и морского телёнка.


«Мы ловили их, — вспоминал Стеллер, — пользуясь большим железным крюком, наконечник которого напоминал лапу якоря; другой его конец мы прикрепляли с помощью железного кольца к очень длинному и крепкому канату, который тащили с берега 30 человек.

Более крепкий моряк брал этот крюк вместе с четырьмя или пятью помощниками, грузил в лодку, один из них садился за руль, а остальные на весла, и, соблюдая тишину, отправлялись к стаду. Гарпунёр стоял на корме лодки, подняв крюк над головой, и тут же наносил удар, как только лодка подходила поближе к стаду. После этого люди, оставшиеся на берегу, принимались натягивать канат и тащить к берегу отчаянно сопротивлявшееся животное.

Люди в лодке тем временем подгоняли животное с помощью другого каната и изнуряли его постоянными ударами, до тех пор, пока оно, выбившись из сил и совершенно неподвижное, не вытаскивалось на берег, где ему уже наносили удары штыками, ножами и другими орудиями.

Громадные куски отрезались от ещё живой „коровы", и она, сопротивляясь, с такой силой била по земле хвостом и плавниками, что от тела даже отваливались куски кожи. Кроме того, она тяжело дышала, словно вздыхала. Из ран, нанесённых в задней части туловища, кровь струилась ручьём.

Когда раненое животное находилось под водой, кровь не фонтанировала, но стоило ему высунуть голову, чтобы схватить глоток воздуха, как поток крови возобновлялся с прежней силой».

Другие животные в стаде не оставались равнодушными, когда их товарищ попадал в беду. Как только раненый начинал биться, все бросались к нему на помощь. Одни, говорит Стеллер, подплывая снизу, старались перевернуть лодку, другие бросались на верёвку, словно хотели порвать её, колотили хвостами по крюку, и не раз случалось, что выбивали его из раны.

Когда в плен попала самка, самец, презирая опасность и удары, которые сыпались на него, старался освободить её. Он  метался вокруг и, даже когда она была уже мертва, всё равно плыл рядом до самого берега. Даже на следующее утро, когда моряки приходили на берег, чтобы отрезать от брошенной здесь туши ещё кусок мяса, они видели самца рядом с мёртвой самкой.

Он не покинул её и на третий день, когда Стеллер пришёл туда с единственной целью исследовать кишечник его погибшей подруги.

Так потерпевшие кораблекрушение поедали морских коров несколько недель — пока, наконец, не отплыли на вновь отстроенном «Св. Петре» на родину. Возможно, что они и не сыграли большую роль в их уничтожении. Но затем начались события, которые вряд ли можно чем-то оправдать.

Вернувшиеся на Камчатку моряки привезли с собой около восьмисот шкурок морских выдр. Это был очень дорогой товар, и вскоре распространились слухи, что пушные звери в изобилии водятся на Командорских островах.

Острова Медный и Беринга фактически оккупировали торговцы пушниной. За несколько лет массового забоя в этом районе, проводившегося, кстати, всего тремя охотниками, погибло 11 тысяч песцов и тысяча каланов.

Шкура морской коровы не очень ценилась, но охотникам и морякам, появлявшимся в этих местах, требовалось свежее мясо. Последовавший за этим массовый забой привёл к полному исчезновению этих медлительных, туго соображающих, но совершенно безобидных животных.


Последняя морская корова, как принято считать, была убита на острове Беринга в 1786 году, всего 27 лет спустя после открытия этого вида животных. Куски толстой сухой кожи, несколько скелетов и черепов, рисунки, скопированные с мореходной карты «Св. Петра», — вот и всё, что осталось от морских гигантов.

В 1803-1806 годах естествоиспытатель и врач Вильгельм Готтлиб Тилезиус фон Тиленау, участвовавший в кругосветном плавании с И. Ф. Крузенштерном, вновь упомянул о морских коровах.

В 1879 году шведский профессор Нильс Адольф Эрик Норденшёльд на пароходе «Вега» впервые осуществил сквозное (с зимовкой в пути) плавание Северо-восточным проходом из Атлантического океана в Тихий. За время путешествия исследователь собрал свидетельства, показывающие, что стеллерова корова могла уцелеть до значительно более позднего периода, чем обычно считается. В частности, один из очевидцев утверждал, что в 1865 году видел на острове Беринга мёртвую морскую корову.


В 1834 году два русско-алеутских креола рассказывали, что на побережье острова Беринга видели «тощее животное с конусообразным туловищем, маленькими передними конечностями, которое дышало ртом и не имело задних плавников». По словам некоторых исследователей, подобные сообщения были ещё довольно часты в XIX веке.

Несколько свидетельств, оставшихся неподтверждёнными, относятся даже к XX столетию. В 1910 году стеллерову корову, принесённую морским течением и выброшенную волной на берег, нашли у мыса Чаплина, на юге Чукотского полуострова. Во времена СССР на Дальнем Востоке китобои рассказывали, что иногда им в море встречается странное животное: огромное, похожее на рыбу. Но не рыба и не кит.

В 1963 году в журнале «Природа» было помещено сообщение, авторы которого утверждали, что минувшим летом с китобойца «Буран» видели «группу из шести очень крупных животных необычного вида». Случилось это недалеко от мыса Наварин (в Беринговом море севернее Камчатки), на мелководье с густыми зарослями морской капусты. Животные плыли медленно, то ненадолго заныривая, то высоко высовываясь над водой. Длиной звери были метров 6–8. Ясно, что это не могли быть тюлени, моржи или косатки.

Авторы публикации утверждали: «По единодушному мнению наблюдателей, многие из которых долгие годы работали на китобойном и зверобойном промысле Дальнего Востока, встреченные животные не напоминали ни одного из известных китообразных ластоногих. В то же время поражает сходство этих животных по большинству признаков с морской коровой, которую считают исчезнувшей с лица земли».

Возможно, что капустницы на самом деле водились не только у Командорских островов. Если верить старым записям, их можно было встретить и у берегов Чукотки, Калифорнии и Алеутских островов. «Итак, наблюдаемые с китобойца „Буран" животные вполне могли быть морскими коровами», - заключают авторы статьи, помещённой в «Природе».

После сообщения наблюдателей с китобойца «Буран» учёные биологи стали припоминать, что от моряков и местных жителей и раньше поступали сведения о встречах с необычными животными, внешним видом напоминающими морскую корову. Но, как водится, такие сообщения всерьёз не принимали.

В 1966 году заметка о наблюдении капустницы была опубликована в газете «Камчатский комсомолец». Речь шла о таинственных животных с тёмной шкурой, замеченных на мелководье с корабля северо-восточнее Камчатки.

В 1967 году при обходе береговой полосы острова Беринга инспектор B. Е. Пинегин наткнулся на груду крупных костей. Оказалось, в песке лежали верхняя часть черепа, несколько рёбер, позвонки и плечевая кость морской коровы. Там же валялись кости других морских животных — каланов и тюленей.

То, что обнаружили кости капустницы, не самое удивительное. Иногда их находят. Странным было другое — находка не выглядела древней. Их не успел обкатать морской прибой, как это бывает с давнишними выбросами моря, на них не сказалось длительное пребывание в солёной воде.


Географ и исследователь Камчатских экспедиций В. И. Греков опубликовал в известиях АН СССР работу, где выразил сомнение в том, что морская корова обитала лишь у Командорских островов и, что она была полностью уничтожена в 1768 году.

В 1976 году в редакцию журнала «Вокруг света» пришло письмо от камчатского метеоролога Ю. В. Коева, в котором говорилось: «Могу утверждать, что в августе 1976 года в районе мыса Лопатка видел стеллерову корову. Что мне позволяет сделать подобное заявление? Китов, косаток, тюленей, морских львов, котиков, каланов и моржей видел неоднократно. Это же животное не похоже ни на одно из вышеназванных. Длина около 5 м. Плыло на мелководье очень медленно. Как бы перекатывалось наподобие волны.

Сначала появлялась голова с характерным наростом, затем массивное тело и затем хвост. Да-да, что и привлекло моё внимание (кстати, есть свидетель). Потому что когда так плывут тюлень или морж, задние лапы у них прижаты друг к другу, и видно, что это ласты, а у этой был хвост наподобие китового. Такое впечатление, что выныривала она каждый раз животом вверх, медленно перекатывая своё тело. И хвост ставила наподобие китовой „бабочки", когда кит уходит в глубину».

Так есть ли надежда? По мнению зоологов — ни малейшей. А криптозоологи считают, что есть! Открытия неведомых животных на планете ещё продолжаются, да и старые, «похороненные» уже виды, случается, открывают заново. Относительно недавно, в 1964 году, молодой учёный А. Н. Белкин открыл новый 33-й вид тюленя. А островной тихоокеанский тюлень антур – это не какая-нибудь рыбка или паучок. При двухметровой длине он весит 170 килограммов. Численность «скрытного» островного тюленя превышает 4000 особей, и все они существовали под самым носом стационарных научных учреждений!

Хочется надеяться, что нескольким парам коров удалось укрыться от ненасытных охотников в далёких тихих бухтах и пережить кровавую бойню. А когда преследование пошло на убыль и о коровах забыли, стадо стало расти и, выбирая самые глухие, потаённые уголки, заросшие вкусной капусткой, расселяться по побережью...